Исиха́зм (от греч. ησυχια — «покой, безмолвие») — древняя традиция духовной практики, составляющая основу православного аскетизма и заключающая в себе обширный, оригинальный комплекс представлений о человеке, его сознании и деятельности. Исихазм с его многовековой историей — сложное явление. Крупнейший современный исследователь исихазма о. Иоанн Мейендорф (1926—1992) выделяет следующих четыре значения термина:

1. древнейший смысл: уединенное, отшельническое монашество (в отличие от общежительного), тем самым, протекающее в безмолвии, молчальничество;
2. развившаяся на Синае и Афоне и достигшая расцвета в XIV в. особая школа и техника молитвы, часто именуемая «умным деланием» (πραξιζ νοερα) и имеющая своим ядром непрестанное творение в уме молитвы Иисусовой «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»;
3. учение св. Григория Паламы (1296—1359), или паламизм, богословское выражение и обоснование исихазма в смысле 2), в центре которого — концепция нетварных Божественных энергий, действующих в мире и человеке;
4. наиболее поздний смысл: широкое явление в религиозной жизни России XIV—XVI вв., охватывающее все влияния и отражения перешедшего на Русь исихазма в духовной практике, монашеской и монастырской жизни, духовной культуре и даже государственном строительстве.

В восточнохристианской традиции исихазмом называется разработанная система аскетической и монашеской практики, направленной на богопознание и обожение. Иногда родоначальником исихазма неправильно считается св. Григорий Палама (XIV в.), но он лишь богословски осмыслил, обосновал и систематизировал ту практику духовного делания, которая была в ходу у монахов-анахоретов с глубокой древности (во всяком случае, уже Евагрий Понтийский и Макарий Египетский — IV в. — знают практику «умной молитвы», составляющую суть исихазма) и которая приобрела законченные формы задолго до Паламы.

Е.А. Торчинов. Религии мира: Опыт запредельного. - Догматические религии откровения, стр.478

 История исихазма

В становлении исихазма как мистико-аскетической традиции уловима последовательность «снизу вверх»: Традиция формирует вначале черты аскетической практики, а затем — школы мистического опыта, хотя по сути то и другое неразрывно. Ранний этап IV—V вв. — бурное зарождение православной аскезы в Египте и Палестине, время деятельности ее создателей и учителей (свв. Антоний Великий, Макарий Великий, Иоанн Златоуст, диакон Евагрий Понтийский, свв. Нил Анкирский, Иоанн Кассиан, Ефрем Сирин и др.). На этой стадии формируются два типа или русла аскезы, монашество киновийное (от греч. κοινηριοζ, общая жизнь), общежительное и анахоретское (от греч. αναχορησιζ, отшельничество), пустынножительное; поздней к ним присоединяется третий, промежуточный тип — скитское, или идиоритмическое монашество, когда иноки имеют раздельное жительство, но совместное богослужение, единый духовный ритм. Исихазм создавался в рамках второго русла и часто отождествлялся с ним, но в отдельные периоды, в отдельных очагах Традиции (в частности, в России) получал распространение в других руслах. Изначальные элементы Традиции — диалектика уединения-единения, ухода от мира и связи с ним в любви; примат молитвы; необходимость научения, руководства, и отсюда — институт духовных наставников, старцев; гибкое сочетание усилий внутреннего делания и внешнего обустройства, с приматом первых. Здесь уже явно виден цельный антропологический подход, хотя пока мало отрефлектированный.
С начальной эпохой тесно смыкается следующий период (прибл. V—IX вв.), именуемый обычно «синайским исихазмом», хотя его ведущие представители — не только синайские подвижники свв. Иоанн Лествичник (VII в.), Исихий (VII—VIII вв.) и Филофей (IX—X вв.) Синайские, но также св. Диадох Фотикийский (Сев. Греция), старцы Варсануфий и Иоанн Газские, их ученик авва Дорофей и др. Это этап кристаллизации исихазма как дисциплины, четкого метода духовной практики (поздней, в силу его строгой методичности, исихазм часто называли «Методом»). Стержнем Традиции становится школа молитвенного делания, стоящая на двоякой основе: собственно творение молитвы и «внимание», контроль сознания, обеспечивающий непрерывность молитвы. Это двоякое делание развертывается как духовный процесс, имеющий направленный, восходящий характер и членящийся на ряд ступеней, из коих главные суть: покаяние — борьба со страстями — исихия — сведение ума в сердце — бесстрастие — чистая молитва — созерцание нетварного Света — преображение и обожение. Содержание процесса состоит в трансформации энергийного строения человеческого существа: как свойственно духовным практикам, человек здесь рассматривается, прежде всего, как «энергийная конфигурация», и эта конфигурация, проходя серию определенных энергийных форм, преобразуется к особому «сверхъестественному» типу, когда все энергии устремлены к Богу. Состояние всецелой устремленности к Богу, трактуемое православным богословием как совершенная соединенность человеческих энергий с Божественной энергией, благодатью, и есть обожение — претворение человеческой природы, достигаемое в полноте мистического Богообщения.

Следующий и важнейший этап развития исихазма — Исихастское возрождение в Византии XIV в. (перед этим, особый вклад в Традицию вносит мистика св. Симеона Нового богослова (949—1022), представляющая яркий, богатый опыт высших ступеней духовного процесса). Этап крайне насыщен и внешне, и внутренне; исихазм становится здесь на время центральным фактором не только в церковной, но и в светской истории Византии. Активное возрождение исихазма подготавливается в XIII в. деятельностью свв. Григория Кипрского, Феолипта Филадельфийского, Никифора Уединенника и развертывается, прежде всего, на Афоне. Высокоразвитость, отработанность исихастского метода к этой эпохе выдвигают на первый план высшие духовные состояния, включающие световые созерцания; и в 30-е годы монах Варлаам Калабриец выступает с богословской критикой этих созерцаний и исихазма в целом. Так начинаются «исихастские споры», в которых Церковь раскалывается на сторонников и противников исихазма, церковный конфликт переплетается с политической борьбой и гражданской войной, и наконец происходит «торжество Православия», соборное признание исихастского опыта и догматическое закрепление его основоположений. Главные итоги этапа трояки: 1) исихазм получил богословское обоснование в учении Паламы, которое развило и дополнило классическую патристику «богословием энергий»; 2) исихазм эксплицировал, и в практике, и в теории (также в учении Паламы) свои установки о соучастии тела в духовном процессе, окончательно оформившись как холистическое практическое учение об обожении цельного человеческого существа, человеческой природы как таковой; 3) исихазм начал продумывать и воплощать заложенные в нем универсалистские потенции: исихастская практика выходила за пределы монашеской среды, и в исихазме обнаруживалась природа не частной монашеской методики, но общеантропологической стратегии. Из всего этого, возникали предпосылки к созданию на базе исихазма цельной культурной парадигмы, альтернативной Западному Ренессансу; но крах Империи не дал им развиться.

Ветви исихастской традиции имеются во всех странах Православия — Болгарии, Сербии, Румынии, Грузии; но главный очаг Традиции в послевизантийский период — в России. История русского исихазма проходит те же начальные этапы: активное монашеское движение возникает вслед за христианизацией Руси и прямо ориентируется на раннее египетско-палестинское пустынножительство; влияние же более углубленного «синайского исихазма», хотя он и ближе по времени, — незначительно. Но следующий крупный этап, в эпоху Московской Руси XIV—XV вв., уже впитал воздействие и «синайского исихазма», и Исихастского возрождения. Это — русская параллель последнего: Традиция не только достигает зрелых форм, но оказывает влияние на многие сферы культуры, церковной и социальной жизни. К ней примыкают Сергий Радонежский, Феофан Грек, Андрей Рублев; полное и чистое ее выражение дает св. Нил Сорский (1433—1508) и предводимое им заволжское («нестяжательское») монашеское движение. Однако русское (и православное) религиозное сознание в его истории и структуре определяется не одним исихастским руслом, следующим установке обожения, но сочетанием двух русл, из коих второе порождается установкой освящения, сакрализации, унаследованной от языческой религиозности (так, в элементе освящения обычно строятся в Православии отношения Церкви и мирской власти). Отношения двух установок напряженны, порой конфликтны, и в русской истории XVI—XVIII вв. линия освящения вытесняет линию обожения.

Обратный процесс, начавшийся снизу в русском монашестве, а также за пределами России деятельностью св. Паисия Величковского (1722—1794) и его учеников, вырастает постепенно в русское исихастское возрождение XIX—XX вв. Его основные вехи — создание и распространение русского «Добротолюбия» (фундаментальный свод исихастских текстов, не раз пересматривавшийся, дополнявшийся и ставший базовым руководством для устроения православного сознания и жизни); создание влиятельных очагов исихазма (Оптина Пустынь, Валаам, Саров и др.); подвиг учителей русского исихазма — свв. Тихона Задонского, Серафима Саровского, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника, в нашем веке — св. Силуана Афонского и его ученика игумена Софрония (Сахарова); становление новых форм исихазма — странничества и, в особенности, старчества. Новые формы показывали, что особая черта русского исихазма — широкое развитие намеченной у Паламы тенденции к утверждению исихазма в качестве универсальной, общеантропологической стратегии: в отличие от древнего института старцев — наставников иноков, в русском старчестве, а также в движении «Монастырь в миру», идущем от славянофилов и получившем развитие в нашем веке, в том числе, при большевистских гонениях, — совершается выход исихазма в мир.
Богословско-философское продумывание исихазма, начатое Максимом Исповедником и, в особенности, Паламой, не было воспринято и продолжено в России вплоть до нашего века (что повлияло на судьбу как русского исихазма, так и русской культуры в целом). Однако в последние десятилетия это продумывание развернулось весьма активно, причем тут ясно выступает утверждаемая исихазмом опытная основа и типология богословской мысли: происходящее осмысление исихазма — не отвлеченный анализ, но выражение опыта Традиции, данное, в большой мере, прямыми носителями его, афонскими подвижниками епископом Василием (Кривошеиным) и игуменом Софронием (Сахаровым). Наряду с ними, новый этап, на Западе неудачно называемый «неопаламизмом» или «неоправославием», создавали богословы русской диаспоры — В. Н. Лосский (давший первое цельное изложение православного богословия в свете стержневой роли исихазма), о. Георгий Флоровский (в концепции «неопатристического синтеза» описавший специфическую типологию православной мысли в ее развитии), о. Иоанн Мейендорф (ученик Флоровского, доставивший новой трактовке исихазма прочную историческую базу). К их деятельности тесно примыкают труды целого ряда крупных православных богословов Балкан и Запада — о. Думитру Станилоаэ (Румыния), св. Юстина Поповича, митрополит Амфилохия Радовича (Сербия), епископ Каллиста Уэра (Англия), митрополит Иоанна Зезюласа, Хр. Яннараса (Греция) и др. Оформившееся здесь направление богословской мысли, называемое «православным энергетизмом», продолжает развиваться, выходя в философию, обнаруживая параллели с антиплатоническими и антиэссенциалистскими направлениями современной мысли на Западе и подтверждая тезис о том, что «исихазм содержит конструктивный ответ на вызов, брошенный христианству новым временем» (Мейендорф).

Сущность исихазма

Кратко говоря, исихазм — это мистическая практика умно-сердечной молитвы, совмещённая с трезвением (контролем) за всеми исходящими изнутри помыслами, способствующая очищению ума и сердца и подготавливающая (но не приводящая сама по себе) подвижника к богосозерцанию. Разумеется, речь не идёт о буквальном, физическом созерцании, а о духовном, «внутреннем» узрении. Как писал Св. Иоанн Синаит в Лествице: «исихаст есть старающийся заключить в своём теле бестелесное». Ключевой цитатой из Священного Писания является «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк, 17:21).

Согласно Новому Завету, «Бога не видел никто никогда» (Ин, 1:18), но Палама и вслед за ним исихасты утверждают, что Его благодать пронизывает сей мир, то есть исихасты зрят несотворённое и невещественное влияние Бога. Утилитарный смысл этих мистических практик трудно объясним. С бытовой точки зрения, считается, что это приводит человека в состояние умиротворения. Многие исихасты же утверждают о способности общения с ангельскими материями. Известны истории о чудесных способностях исихастов; сами же они руководствуются библейским принципом «скажи сей горе сдвинуться, и если истинно веруешь — сдвинется». Большая часть этих историй связана с Афонским монашеством.

Практика умного делания

В основе исихазма лежит умное делание (то есть в уме), которое заключается в постоянном чтении про себя или вслух покаянной, чаще всего, Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Монахи молятся этой молитвой про себя постоянно. Вместе с тем они постятся, часто причащаются и, по возможности, занимаются благотворительностью. Бывает, и миряне-исихасты читают беззвучную молитву про себя и в ходе обыденной жизни.

Постоянное повторение Иисусовой молитвы принято было в глубокой древности как благодатное подспорье в деле достижения этой тишины ума и перемещению сознания (ума) из головы в сердце. Многократно повторяли слова молитвы, добиваясь ухода всех остальных мыслей и образов. «Отрывки» этой практики мы слышим на каждом богослужении при 12-ти и 40-ка повторах «Господи, помилуй».

Неверно отождествлять повторение Иисусововой молитвы с исихазмом как таковым. Эта молитва помогала избавиться от постоянных внутренних «разговоров (диалогов)» и от доминирующей роли рассудочного ума. А когда молитва перемещалась в зону сердца, словесная молитва прекращалась. И вот тогда наступало единение с Богом…

http://azbyka.ru/dictionary/09/isihazm-all.shtml

К сожалению, существует мало работ описывающих такие «телесные» упражнения, так как опыт исихии неудобосказуем, как говорит Никифор Уединенный, чьи работы «Слово о трезвении и хранении сердца» и «Метод священной молитвы и внимания», приписываемая также Симеону Богослову, являются чуть ли не единственными в описании данной практики. Как писал Симеон Новый Богослов, «самое главное не вдаться бесовскому наваждению и тщеславию, как делают многие, которым кажется будто они зрят в этом занятии райские картины». Никифор говорит, что для созерцания божественного необходимы две связанные друг с другом, как душа с телом, вещи: внимание и молитва. Внимание он также называет трезвением и говорит, что оно должно предшествовать молитве — противостоять греху, а молитва уже свергает грех и истребляет постыдные помыслы окончательно. Далее Никифор подробно излагает тот способ молитвы, который считает самым совершенным. В первую очередь, необходимо отречься от злоупотребления всякого рода вещами — еды, одежды и пр. — и приучиться поступать совестливо по отношению к Богу и к людям, то есть не делать другому того, что сам ненавидишь. После необходимо в полном одиночестве, закрывшись и умом и телом от всего временного, суетного, совершать следующее: упершись подбородком в грудь, устремлять свое чувственное око в середину чрева, то есть пуп, и мысленно отыскивать внутри сердце, где находятся душевные силы. Тут исихазм опирается на слова Евангелия «Из сердца исходят помыслы» (Мф 15, 11; 19). Григорий Палама в своей «Триаде в защиту священно-безмолствующих» объясняет это тем, что в сердце находится душа, а именно в «глубочайшем средоточии сердца, очищенном от душевного духа» . И энергии ума, неотделимого от души, необходимо обращать на самого себя, самого себя созерцая, что Дионисий Ареопагит называет круговым движением ума, что и достигается посредством дыхания. Цель такого дыхания — сделать свой ум неблуждающим, не отвлекающимся на постороннее, то есть сохранять его в постоянном внимании, сосредоточении на самом себе, на душе, стремящейся к Богу. Важным является не оставить без надзору ни одной части души, постоянно следить, чтобы ни в одном ее уголке не возникло греховных помыслов. То есть ум, найдя в сердце царство Божие, должен пребывать там уже постоянно. Никифор называет такое внимание началом созерцания, пресечением помыслов и память о Боге, который только через такое внимание проникает в душу. Но, как уже было сказано, внимания мало для созерцания Бога, внимание — только условие. Для укрепления ума в сердце необходимо повторение Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Молитву нужно повторять так, чтобы ничего кроме нее, никаких иных помыслов в уме не появлялось. Ум, постоянно обращенный внутрь сердца, должен хранить его в молитве, посылаемой из этой глубины Господу. Таким образом молитва заполняет собой очищенное от всего сердце и пребывает там единственно и постоянно. http://www.pagez.ru/lsn/0116.php

Политический исихазм

Советский учёный Г. М. Прохоров развил теорию, согласно которой исихазм оказал определяющее влияние на политическую ситуацию Византии и Руси XIV века. Это связано с тем, что учениками св. Григория были Иоанн VI Кантакузин, Николай Кавасила и другие государственные деятели. По мысли Прохорова, многие их действия во внутренней и внешней политике связаны именно с исихазмом. Кроме того, он приводит в пример влияние гуманизма на западноевропейскую политику эпохи Возрождения.

Некоторые современные учёные и церковные деятели не только развивают теорию о политическом исихазме, но и пытаются применить её к современной ситуации. Вместе с тем, она подвергается критике, связанной, в основном, с представлением о направленности исихазма на внутреннюю, а не внешнюю деятельность.

Идеи исихазма в других религиях, культурах

• Лао Цзы об истине:

«Высказанная вслух истина перестает быть таковой, ибо уже утратила первичную связь с моментом истинности». «Знающий не говорит, говорящий не знает».

• Тютчев «Мысль изречённая — есть ложь»

См. также

• Григорий Палама

Литература

Источники

1. Сборник Добротолюбие в переложении на русский язык свт. Феофана Затворника.

Исследования

1. Introduction à l'étude de Grégoire Palamas. Paris: Éditions du Seuil, 1959. Русский перевод — Иоанн Мейендорф. Жизнь и труды св. Григория Паламы: Введение в изучение. — Издание второе, исправленное и дополненное для русского перевода / Перевод Г. Н. Начинкина, под редакцией И. П. Медведева и В. М. Лурье. — Санкт-Петербург: Византинороссика, 1997. — XVI + 480 с. (Subsidia Byzantinorossica, 2) ISBN 5-7684-0436-8. ISSN 1818-555X (печатная версия); ISSN 1818-5576 (онлайн версия, в формате дежавю). Тот же самый перевод в формате html
2. Алексеев А. С. Политический исихазм // Социальные институты в истории. Омск 1996. с. 24-28.
3. Петрунин В. В. Политический исихазм и его традиции в социальной концепции Московского Патриархата. — СПб.: Алетейя, 2009.